Да. Занимался спортивной гимнастикой. Довольно успешно. До сих пор помню те совершенно «обалденные» ощущения, когда все мышцы «гудят» после тренировки, участвовал в соревнованиях, занимал какие-то места, однажды чуть шею не сломал, после неудачного соскока с колец))) Все мои спортивные мечты закончились после того, как заболел желтухой. Уже знал все, и печенка болела, а молчал, упорно молчал, потому как перед «7 ноября» заболел – ах, какой для нас тогда это был Праздник! – демонстрация, флажки, шарики, сладости и гуляния… эх! Старшее-то поколение помнит…. Однако погулять не пришлось – «прожелтел» весь накануне, и попал-таки в больничку, да уже тяжелым… на капельницы. Отболел, и сказал мне мой тренер – все, теперь спорт – только для здоровья…. Без нагрузок….  Тогда обидно было, а сейчас все вспоминается уже, как эпизод – хороший эпизод, и хорошо, что и это в жизни было. Гимнастика в смысле…. Так к чему я все это вспомнил. К тому, что тогда я встретился с еще одним мощно-творческим переживанием. Запомнилось оно мне, как видите, на всю жизнь. Поехали мы на соревнования в Ташкент. И вот там, как я теперь понимаю, в рамках культурной программы, собрали нас в зале какого-то ДК и выступали перед нами оперные артисты из Государственного театра оперы и балета им. А. Навои. И пели они такими голосами, что для меня это было каким-то чудом и откровением…. Да! Забыл. Были и еще моменты моего творческого вдохновения. Наша дорогая бабуля! Благодаря ей, при естественной занятости родителей, мы с братом имели возможность в каникулы, каждое лето выезжать к родственникам в Россию, в том числе и в Тамбов, где жил и работал главным режиссером драмтеатра дядя Витя – Виктор Иванович Регурецкий. Чудесные воспоминания, река Цна, где мы ловили рыбку, и весьма успешно ловили, ходили в лес и имели массу других замечательных приключений. В то время очень популярен был певец Вадим Мулерман. Объемный бархатный голос – как он мне нравился – ну, мечта голос…. Вот я и мечтал – когда никого не было в квартире, а бывало так, и довольно часто, что все днем разбегались, я, как сейчас помню, становился перед трюмо, брал  ручку прыгалки (микрофон) и пел, и представлял себя Мулерманом, и думал о том, какое это счастье иметь такой голос, вот если бы у меня….  И представлял, что бы тогда было….  Вот сейчас вижу, что не зря вспомнил это… полезные были вокальные упражнения, мощный был посыл… Железобетонная мыслеформа… вот когда, по-видимому, стал работать мой «Секрет»!..
Поступил таки в Политех, на энергофак. Специальность была на то время редкая – профессор Фазылов набрал экспериментальную группу – «Кибернетика электрических систем» - узкая специализация, направленная на подготовку именно кибернетиков. Было с одной стороны интересно, а с другой стороны, в конце концов, оказалось – как бы и не так. Это для меня, а мои друзья-сокурсники, закончившие-таки институт, стали теми самыми  специалистами.  Посчитать – 40 лет прошло. Конечно много, по меркам человеческой жизни, а по тому, как изменилось все…. Вот сейчас сижу перед маленьким нетбуком и вспоминаю ту огромную вычислительную машину, к которой нас, в качестве практики, студентами допускали…. Вот оно – «очевидное-невероятное»…. Ну, а я с самого начала – в институтскую самодеятельность, в местечковые фестивали и мероприятия…. Поэтому, когда пришел к декану  с решением покинуть родной институт, он, в принципе, не особенно удивился – замечательным и чутким руководителем был господин Межерицкий. Уговаривать и разубеждать не стал – давно понял, что я в другую сторону смотрю. Сказал просто: «Успехов, иди академсправку закрывай. Кстати, для информации – она в течении пяти лет действительна – это на предмет восстановления…» Восстанавливаться не пришлось. Конечно, если рассудить, тогда я довольно безбашково рисковал душевным здоровьем своих близких, которые не ожидали с моей стороны такого «кренделя».  Им-то я ничего не сообщал и как бы продолжал учиться в политехе. Сейчас я понимаю, что такое есть - желание и уверенность. Чего всем молодым пожелать хочу. Троечник в музыкальной школе, я развил такую самообразовательную деятельность, что смог сдать все вступительные экзамены в консерваторию на отлично. Что, собственно, подвигло меня на такой шаг. Еще учась на эгергофаке, я однажды, прочитав объявление на столбе,  заявился в ташкентский «Дом ученых», где функционировала «оперная студия». Естественно, это была самодеятельная тусовка, в которой, однако, преподавали консерваторские педагоги. Заходил в полной уверенности на свою неповторимость, но, побродив по коридору – гонору поубавил… отовсюду раздавались совершенно немыслимые для меня, как отголосок из того спортивного детства, голоса…. И уже не с такой уверенностью постучался в дверь, в нужную, потому что за ней впервые познакомился с Надеждой Дмитриевной Исламовой – моим незабвенным педагогом, которому и здесь, на сайте я хочу поклониться до земли…. Тогда собрался такой небольшой худсовет в лице Ю.А. Петрова – прекрасного пианиста и дирижера, в спектаклях оперной студии под руководством которого, уже с первого курса я в дальнейшем участвовал, Н.Б. Искияевой – чудо концертмейстера, подобного которому я, наверное, больше и не встречал. Нина Борисовна на ходу могла транспонировать произведение любой сложности, в какую угодно тональность, а возможно и сыграть его при всем при этом, перевернув ноты с ног на голову. Сама Надежда Дмитриевна, которая спросила меня, что я буду петь. Я ответил – «Клен ты мой опавший». Она улыбнулась и попросила Юрия Александровича подыграть мне «где-то в до-миноре», на что я гордо заявил, что буду аккомпанировать себе сам. Уселся за пианино и как можно трогательнее напел сей романс. Надежда Дмитриевна, после небольшой паузы и, вполне понятно, не желая меня обидеть, сказала: «Голосок у вас небольшой, но вы мальчик музыкальный – вон на фортепиано сами играете. Давайте договоримся так – я возьму вас с испытательным сроком в один месяц. Ну, а там видно будет…»